Биполярники. Как живут и о чем мечтают люди с биполярным расстройством - Маша Пушкина

Карьера

Я так до конца и не смирился с болезнью, со всеми ограничениями, которые она накладывает. Сильнее всего меня волнует вопрос карьеры: неужели придется поставить на ней крест? Могу ли я работать в профессиях, связанных с коммуникациями, или надо переходить в «программисты» из-за того, что в депрессии я почти не могу говорить?

По мнению коллег и друзей, я очень талантливый и высококвалифицированный профессионал, умею быстро и качественно растить молодых специалистов. Я хотел бы осваивать новые области, заниматься обучением, работать с молодежью, делиться профессиональным опытом. У меня есть знания и способности, я привык быть в больших проектах, среди лучших экспертов, и не могу смириться, если все это будет мне недоступно. Это огромный вопрос, как действовать дальше – двигаться вверх, с риском для здоровья, с риском ужасного падения? Или поставить крест на карьере, делать что-то легкое и не требующее больших усилий?

Что дальше?

Сейчас я четко стараюсь контролировать свое состояние, выявляю маркеры и постоянно слежу за собой. Людям с таким же диагнозом я бы дал единственный совет: используйте все доступные ресурсы и найдите хорошего врача. А потом его слушайтесь. Чтобы быть способным отличить хорошего врача от плохого, нужно во многом разбираться самому: читать, как действуют лекарства, внимательно изучать инструкции к ним. Крайне важно найти друзей, которые помогут в трудный момент.

Биполярное расстройство – это не приговор, а особенность, которую нужно учитывать. И это не главная трудность в моей жизни. Состояние мамы и брата меня беспокоит гораздо больше. В будущем я очень хотел бы найти любовь, не семью, а именно любовь, и обрести себя.

Как-то давно я сидел на кровати в студенческом общежитии, листал какой-то медицинский справочник. Наткнулся на статью «Маниакально-депрессивный психоз». Странно, симптомы подошли. Мне тогда казалось, что это очень забавно, я хохотал и зачитывал параграфы соседям. Особенно понравились слова «маниакальный» и «психоз». Биполярное расстройство звучит не так интересно. А через несколько лет у меня началась сильная депрессия. Я понял, что не справлюсь сам, и обратился к частному психиатру. Диагноз подтвердили.

У меня было несколько этапов «отношений» с болезнью.

1. Сам себя вводил в микро-депресссию, чтобы потом получить микро-манию. Я это называл «настраиваться». Практиковал лет с 12 до 20 примерно. Выглядело это так: шел по улице. Час, два – долго. На ходу думал о том, как все плохо и безнадежно. Через некоторое время появлялась уверенность, что так оно и есть. Я «достигал дна и отталкивался от него». Появлялось чувство, что счастье есть, его не может не быть! Ощущал прилив сил, душевный подъем. Это и есть микро-мания. Можно идти домой, усталым, но «настроенным». «Микро» – потому что такая мания не была сильной и держалась не больше дня.

Понял, что так нельзя, после прочтения книги «Игры, в которые играют люди», которая произвела на меня сильнейшее впечатление.

2. Считал, что мания – это дар свыше, всеми силами старался ее достичь. Не видел связи между манией и последующей депрессией. Таблетки не принимал, думал, что могу контролировать ситуацию. Говорил жене: «пару дней поманьячу и прекращу». И так до ближайшей депрессии, во время которой все же брался за лечение.

3. Стал регулярно пить таблетки, ходить на групповую психотерапию, следить за собой. Если жена говорит, что у меня мания – немедленно связываюсь с врачом. По ночам больше не работаю, не занимаюсь никакими Проектами Покорения Мира. Я уже потерял надежду когда-нибудь «слезть с таблеток». Несколько раз пытался, посоветовавшись с врачом, постепенно снижать дозу. Неизбежно начиналась мания, и я бегом возвращался обратно. Так что пришлось смириться.

Достаточно сильных, с большой буквы, фаз у меня было за всю жизнь четыре, первая из них – 22 года назад. Фазы поменьше случаются один-два раза в год, но они не такие сильные и меня не пугают. Постановка диагноза и подтверждение его врачом мало что изменили в моей жизни. Она улучшилась лишь после того, как я стал принимать препараты и посещать психотерапию регулярно, а не когда прижмет. Я начал лечиться больше восьми лет назад, уже после двух Маний и Депрессий. Мне подобрали нормотимик и антипсихотик. Но через несколько лет этой схемы стало недостаточно. В итоге четыре года назад перешел на литий.

Пережить болезнь мне помогли близкие люди, особенно жена. Они терпели меня, принимали таким, какой есть (а это просто ужас, особенно в депрессию. Но и в манию я не подарок). Старались приободрить: «У тебя же это не в первый раз. Каждый раз проходило, и теперь пройдет». В депрессии эти слова кажутся бессмысленными, но все равно поддерживает. Еще меня «пинали», но осторожно, давали возможность работать в меру сил. Свой диагноз я принял, но с восприятием себя никак не могу определиться. В мании я – самый лучший! В депрессии – совсем наоборот. Меня всегда мучил вопрос: какой же я на самом деле? Похоже, так и не узнаю.

О болезни моей знают лишь несколько близких людей и члены психотерапевтической группы. Пару раз, не более, пытался рассказать людям не из самого близкого круга. Реакция была в общем доброжелательная: у всех людей бывают перепады настроения, это пройдет. Больше никому не говорю. Скрываю.

Возможно, болезнь дала мне все, что у меня есть. Возможно, я поступил в свой ВУЗ благодаря небольшой гипомании. А без этого я бы не получил профессию, которая меня кормит, не познакомился бы с женой, не было бы детей… Одновременно депрессия чуть не отняла у меня жизнь. У меня была попытка самоубийства. Надеюсь, никогда больше не стану ее повторять. Удерживают мысли о маме, детях. Хотя иногда и думаю, что жене без меня будет только лучше. Еще, конечно страх удерживает. Страх боли, неудачной попытки, наказания на том свете. В своем фильме про биполярное расстройство Стивен Фрай говорит с человеком, отец которого покончил с собой. Я не хочу так портить жизнь своим детям.

Что бы я посоветовал человеку, который находится на грани? Я бы поостерегся что-либо советовать. В таком отчаянном состоянии любое слово может стать толчком. Стивен Фрай выводит хорошее правило: человек не имеет права на самоубийство, если жив кто-либо из его родителей и хоть один его ребенок не достиг 18 лет. Это правило советую «вбить себе в голову», пока самочувствие еще терпимое. Еще важно помнить, что самоубийство – тяжкий грех во всех религиях.

Болезнь научила меня нескольким важным вещам.

Во-первых, всегда контролировать себя. Задавать себе вопрос: «Мои чувства, слова и действия принадлежат моей личности или продиктованы одной из фаз? Нормальный человек так поступил бы?»

Во-вторых, важно понимать, что люди думают о тебе совсем не то, что тебе кажется! Иногда, например, я уверен, что собеседование прошло с блеском, все от меня в восторге. А результат отрицательный, причем не понравились именно «личные качества». В депрессии мне кажется, что коллеги меня презирают, ждут-не дождутся, когда же меня уволят. А потом, когда сам иду увольняться, выясняется, что они просят остаться, говорят, что со мной было хорошо работать.